Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

долгих строчках гекзаметра) – вдруг на пути возникла

и застигла врасплох, как всегда меня застигала:

не могу предугадывать бездн… да оно и трудно.

Это область числа (притом что все мои числа -

только цены на ярлыках никому не нужных товаров!),

область счёта – слогов или стоп, набегавших валом,

валом медленных волн, под собой хоронивших время,

если только не сделать короткую передышку

в середине третьей стопы… Краткосрочный отпуск

утомившись от свиста снаряда у самого сердца,

полагалось вздохнуть облегчённым глубоким вздохом,

и забыть обо всём – на целое на мгновенье.

А за целое за мгновенье случались вещи

совершенно невероятные… так, к примеру,

возникала вдруг бабочка, пересекавшая трассу

смертоносного и почти разорвавшего сердце снаряда,

прилетала – с иголочки новая – походная песня,

доносился рожок из соседней оливковой рощи,

и по следу рожка вездесущий божок из местных

прилетал с нехорошим, но долгожданным известьем,

за любою паузой в мире – любым свободным пространством,

куда можно вместить – меж одной войной и другою -

что захочешь… и, стало быть, перевести дыханье.

Там считают убитых и раненых, а живых не считают:

слишком много осталось в живых – война неудачна:

остаётся надеяться только, что в новых войнах

все мы ляжем рядком – и тогда будет всё как надо.

Составляются списки – безымянных, понятно, героев:

в этих списках героев содержат под номерами -

например, герой Сто Пятнадцать… чем же не имя? -

и красиво звучит, и запомнить совсем нетрудно:

Братство братской могилы надёжней любого братства:

брат на брате – и братом же погоняет

в суете передышки и в вечной горячей спешке!

Остаются две пешки живые, но мы и их похороним,

пока писари пишут письма с тяжёлым нажимом,

пока сохнут чернила… чернила недолго сохнут,

хоть и дольше,