Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

и все междусобицы…

И тогда уже белый свет

на ней клином сходится.

Пятнистая Птица

Пятнистая Птица, понятно, пятниста

и чуть-чуть золотится:

это кто-то рассыпал мониста -

получилась Пятнистая Птица:

южный бог поблизости танцевал -

соблюдая нежный свой ритуал,

но взмахнула хвостиком нотка -

и порвалась нитка.

Ах, такое бывает на каждом шагу,

и ещё не такое бывает,

когда Бог обо всём забывает -

Бог на зелёном лугу:

среди них, богов, тоже всякий люд:

иные танцуют себе да поют,

а потом вдруг… вот, полюбуйся:

крошатся бусы

или рушатся все мосты -

и уже через миг с высоты

раздаётся вздох каменистый:

«Мои мониста!..»

Полосатая Птица

Полосатая Птица расписная

в пустом перелеске

размышляла о вечном, не зная,

для чего ей полоски.

Будь она арбузная корочка

или тигровая лилия…

но она была обычная дурочка,

каких везде в изобилии.

И большого в ней не было смысла:

её жизни узкое русло

в ширину простиралось на два

каких-нибудь сантиметра,

и была её голова

полна ветра.

Её даже иногда порицали -

особенно всякие полицаи.

И было невдомёк этим неучам,

что есть план у небесного зодчества,

что по птичьим полоскам, по линеечкам,

тоже пишут историю человечества.

Треребристая Птица

Треребристая Птица

не желала водиться

ни на небе, ни на воде -

нигде:

ни в садах, ни в домах,

ни в мучных закромах,

ни в посудной лавке,

ни на острие булавки,

ни в пробирке,

ни в табакерке,

ни в пудренице,

ни в сахарнице,

ни на глади покрывала,

ни там, где она не бывала,

а уж там, где она находилась,

она и совсем не водилась -

нигде не водилась и ни с кем не водилась,

и где родилась – там не пригодилась,

а где зажила потом славно… -

там и подавно.

Скарбузная Птица

Скарбузная Птица не пряталась в листве,

Скарбузная Птица не таилась в полутьме -

она жила у нас в голове:

она была в уме.

Ещё там имелась старая ветла -

и птица над нею летала, как метла,

летала и очень красиво

на все лады голосила:

«Как хорошо мне живётся в голове,

как хорошо мне живётся в уме:

в голове как в синеве,

а в уме как в кутерьме!»

И многие относились к ней

как к мысли или в этом роде,

а многие относились к ней

как к зажжённой лампаде -

а многие относились к ней

как