Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

Я тебя на руках понесу, чтоб успеть

до закрытья – чего, я не помню.

Значит, вечная слава тебе и хвала,

что на свете на чёрном… на белом

ты начать успеваешь и кончить дела -

и что любишь меня между делом.

Безо всякой такой сноровки,

ничего не умея вовсе,

понимая, что это глупость

и что этому грош цена -

из меня можно вить верёвки,

из меня можно делать гвозди,

из меня можно строить крепость,

если крепость тебе нужна.

Хочешь – скипетром и державой,

хочешь – свечкою к аналою,

хочешь – кроткой улыбкой Будды

под ногами, в пыли, в золе… -

одного из меня, пожалуй,

не получится: стать петлёю

для тяжёлой твоей свободы,

придавившей тебя к земле.

На тему жизни, смерти и любви -

не хватит ли об этом, не сказать ли

о чём-нибудь ещё?

Да всё некстати,

что кроме жизни, смерти и любви.

А слово кружит бабочкой ночной

меж трёх миров, предложенных на пробу, -

и все они, увы, не так уж чтобы…

да где же взять какой-нибудь иной!

И слово кружит, а века гудят,

века растут – планета молодая

стареет… слово кружит невпопад,

всё примеряясь, медля, выжидая -

крылатое такое существо

без страха и, должно быть, без упрёка -

порхает, не касаясь ничего,

всё около, всё близко, всё далёко.

Вечереет, и темнеет, и пустеет наша жизнь,

и часы идут, а парки… нет, не парки – шелкопряд

тянет ниточку, и прялочка вертится и жужжит

столько дней уже подряд и столько лет уже подряд.

Что за ниточка такая, для чего она блестит?

Это шёлковая ниточка, для связи всех времён!

Кто там держится за ниточку, стареет и грустит -

это Бог грустит о вечере, что кончится и он.

Видишь, прошлое всё думает, куда бы ускользнуть,

да за шёлковую ниточку потянешь – и опять

всё воротится обратно, пусть хоть и на пять минут:

посидеть за чаем сумрачным, поплакать, помолчать.

Можно вытянуть и будущность без всякого труда -

потяни в другую сторону, попробуй-ка рискни!

Лишь бы прялочка вертелась… а из коконов всегда

вылетают только бабочки, лишь бабочки одни.