Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

колокольчик, звонок ли, скворец ли при двери

(свил гнездо и поёт… ну и что ж теперь делать?)…

есть ещё металлический рог: для упорных -

тех, что любят трубить от зари до заката,

но и им не откроют – хозяев нет дома.

Говорят, что когда-то тут было возможно

получить чашку кофе с берлинским печеньем,

но, должно быть, не в этом году, потому что

у скворца уже внуки – и немолодые.

Проходя по касательной к этому дому

ты – единственное – заберёшь свою почту

из почтового ящика, полного дряни,

чтобы где-нибудь бросить во время прогулки

в направлении к центру – по улочке тихой

Записка первая,

другу

Датские зелёные купола и башни

похожи на только что вынутые из моря:

грациозные обломки, которые день вчерашний

выбросил на берег, перефразируя Снорри.

Тебе, конечно, понятно, какого Снорри, -

если же нет, то и я не знаю:

ты однажды употребил это слово в споре…

правда, тема, помнится, была иная.

Впрочем, это я так. Лучше сразу о деле:

я хотел сообщить, что сегодня снова

не застал тебя дома, как и на той неделе,

и черкнуть записку – коротко, два-три слова.

В общем, так я и делаю. Вот и поговорили.

Это первый раз за последних четыре года.

Я пойду посижу сейчас в каком-нибудь гриле,

закажу себе минеральную «датскую воду» -

и начну извлекать из воды купола и башни,

купола и башни зелёного, вчерашнего цвета,

и раскладывать их по столу на бумажке -

в честь хотя бы и Снорри, хоть я и забыл, кто это.

То-то Снорри обрадуется и ахнет,

то-то даст мне мёду за эту идею!..

Что до поэзии, то ею здесь и не пахнет.

Обнимаю. Увидимся через неделю.

Записка вторая,

налоговому инспектору

Срезанные цветы действуют мне на нервы,

поэтому я в мою жизнь их не допускаю.

И хотя у меня есть тончайшая ваза из Севра,

она прекрасна сама собой и стоит пустая.

Я вообще считаю (если говорить честно),

что отнюдь не здорово быть свидетелем кончины,

восхищаясь тем, что пока не исчезло,

но исчезнет, как бы ни ухаживали