Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

кто там? – мама и папа да папа и мама,

снова мама и папа да мапа и пама…

памамапа, мапапа, памама, мапама -

всё сливается и постепенно теряет

очертанья сначала, а после – значенье,

и мотает тебя, и уже не отпустит

карусельная музыка, злое веселье -

и ты видишь себя же в слепой перспективе:

ты верхом на жирафе, слоне и верблюде

и на всём, на чём скачут верхом и не скачут, -

ты везде! И от ужаса этой картины

ты готов разрыдаться… но длань в поднебесьи

о-ста-нав-ли-ва-ет свой магический циркуль,

обрывается музыка – и остаются

только мама и папа, одни в целом мире.

Р

Ах, по жёлтой дорожке, по жёлтой дорожке -

не всерьёз, понарошку, играючи будто -

к высоченным воротам с высоким узором,

распахнувшимся в сторону площади

Как бы всё хорошо, как бы нет оснований

пересматривать то, что уже состоялось,

как бы ты принимаешь за некую данность -

так сказать, мирозданность – явленья и вещи,

и чего ж ещё проще, чем это решенье!

Ну а то, что ты служишь мишенью для разных,

в том числе и для грязных, чужих предложений,

тут вина не твоя: ты на площади

значит, как бы всё это и за-ко-но-мер-но.

Тут район продающих себя по дешёвке -

ни за грош! – расторопным, но мрачным торговцам,

остро пахнущим сладкой бессовестной травкой

из страны под названием

Говорят, эта травка – ужасная лгунья:

наболтает с три короба и исчезает

иллюзорным колечком – колечком-малечком:

всем мерещилось, да никому не досталось!..

А ещё говорят, что в погоне за травкой

тут легко набрести на блюстителя власти:

он, конечно, придёт сюда переодетым -

например, в капитана заморского судна,

в Арлекина, в Пьеро или в Серого Волка,

если не в Белоснежку… а то и в Семь Гномов -

так что знай: если встретишь Семь Гномов толпою -

не Семь Гномов они, но Один Полицейский.

Q

Прочь отсюда, пожалуй: совсем по соседству

расположен (и можно пробраться дворами)

совершенный тупик под прелестным названьем -

И оно бы, конечно бы, образовалось,

если